Будь прям и горд, раздроблен изнутри, на ощупь тверд. (с)
У меня период какой-то очень бредбересвкий в жизни, если такие бывают.
Период обостренного чувствования, виденья и много чего еще, что за рамками "я могу вам это объяснить так, чтобы вы поняли". Просто в какой-то момент меня отпустило - или сорвало, как знать, - и начались планы. Планы о том, какими живыми мы будем когда-нибудь, летом, какими яркими будут звезды, и как к ним, туда, вверх, будут улетать искры от костров по вечерам, а по утрам - пыль от выбиваемых после зимней спячки ковров и матрацев. Как вкусно будет готовить по утрам завтраки на этой небольшой кухне. Как спокойно будет сходить утром с крыльца на влажную от росы траву. Это что-то сильное, этническое, вырывающееся с легкими облачками теплого воздуха изнутри - в летнюю тишину. Сильное и спокойное.
А пока раз или два в неделю я приезжаю в кафе в другой части города и с книжкой в руках жду. С какой-то необратимой уверенностью, что это - последнее в этой беготне, что осталось важным. И этот человек, после встреч с которым от меня пахнет табачным дымом - каким-то непостижимым образом держит меня на плаву. Или топит. Я не знаю, я давно перестала понимать, где кончается одно, а где начинается другое. Царственные и умиротворенные, вересковые пустоши таят в себе призраки давних битв и сражений, а под землей - там, глубоко, - предки спят и видят свои неспокойные сны.
Одно я знаю наверняка: свобода начинается там, где выключены телефоны и нет никаких проводов. Где есть только ты и то, что ты делаешь своими руками.
Где можно сходить в магазинчик, что за две улочки, и купить мороженого и яблок. А потом собрать в рюкзак все необходимое и уехать на взятом у кого-то велосипеде - далеко-далеко.
Я живу маревом видений, где будет нагретая за день летним солнцем крыша, россыпь звезд в безоблачном небе, и время, где история начнется сначала.
И будто бы дедушка Сполдинг выйдет ясным утром косить газон перед нашим домом, а от крыльца, на котором так хорошо сидеть и читать книги, будет пахнуть теплой древесиной. И я буду там.
И я буду всем этим.
Останется только имя. Ничего кроме (с) Леди Лайя
Период обостренного чувствования, виденья и много чего еще, что за рамками "я могу вам это объяснить так, чтобы вы поняли". Просто в какой-то момент меня отпустило - или сорвало, как знать, - и начались планы. Планы о том, какими живыми мы будем когда-нибудь, летом, какими яркими будут звезды, и как к ним, туда, вверх, будут улетать искры от костров по вечерам, а по утрам - пыль от выбиваемых после зимней спячки ковров и матрацев. Как вкусно будет готовить по утрам завтраки на этой небольшой кухне. Как спокойно будет сходить утром с крыльца на влажную от росы траву. Это что-то сильное, этническое, вырывающееся с легкими облачками теплого воздуха изнутри - в летнюю тишину. Сильное и спокойное.
А пока раз или два в неделю я приезжаю в кафе в другой части города и с книжкой в руках жду. С какой-то необратимой уверенностью, что это - последнее в этой беготне, что осталось важным. И этот человек, после встреч с которым от меня пахнет табачным дымом - каким-то непостижимым образом держит меня на плаву. Или топит. Я не знаю, я давно перестала понимать, где кончается одно, а где начинается другое. Царственные и умиротворенные, вересковые пустоши таят в себе призраки давних битв и сражений, а под землей - там, глубоко, - предки спят и видят свои неспокойные сны.
Одно я знаю наверняка: свобода начинается там, где выключены телефоны и нет никаких проводов. Где есть только ты и то, что ты делаешь своими руками.
Где можно сходить в магазинчик, что за две улочки, и купить мороженого и яблок. А потом собрать в рюкзак все необходимое и уехать на взятом у кого-то велосипеде - далеко-далеко.
Я живу маревом видений, где будет нагретая за день летним солнцем крыша, россыпь звезд в безоблачном небе, и время, где история начнется сначала.
И будто бы дедушка Сполдинг выйдет ясным утром косить газон перед нашим домом, а от крыльца, на котором так хорошо сидеть и читать книги, будет пахнуть теплой древесиной. И я буду там.
И я буду всем этим.
Останется только имя. Ничего кроме (с) Леди Лайя