Будь прям и горд, раздроблен изнутри, на ощупь тверд. (с)
Сиквел к "Там Парламент, Биг Бен и через Темзу едет красный автобус."
Автор: Eleniel
Жанр: у меня в душе вечный флафф, так что это, наверное, он. такой comfort-fluff
Персонажи: Ш.Д.Митчелл, Д.Х.Уотсон.
Рейтинг: PG(-13)
Дисклеймер: фандом - самому себе, герои - фандому, а фик дарю Рыжему.
Это снова дикий ООС. Я не знаю, как это можно было написать по-другому, поэтому написал так. Гложет меня чувство, что написал неправильно.
Вы готовы, дети?
Шерлок Митчелл странный человек. У него нет родных, с которыми он бы поддерживал хоть какие-то отношения. У него нет девушки. И нет парня. Нет даже лабораторной крысы, которую он бы перетащил жить в свою квартиру на окраине города. У него нет друзей… хотя - ах, да, - есть. Один. Которого никто не видел. «Должно быть, воображаемый» - незло шутит соседка, миссис Морелл.
Зато у него есть университет, его лаборатория, пробирки и почтовый ящик, куда ему приходят письма без обратного адреса. О, на самом деле у Шерлока Митчелла есть очень и очень многое.
«Привези мне фотографии, Майкрофт. Я хочу видеть, я не хочу быть слепым. Дай мне хотя бы фото». «Ну, разумеется, Шерлок». И на книжных полках между стеклами одна за другой появляются фотографии. С одного фото застенчиво улыбается девушка в белом халате (фотографии не меньше пяти лет). На другом миловидная старушка в шерстяной накидке держит в руках букет лилий (кажется, у нее был юбилей). На третьем курит седой мужчина с мягким понимающим лицом, сфотографированный на фоне здания Скотланд-Ярда.
А с четвертого твердо и спокойно смотрит человек, лицо которого Шерлок вычислил бы из миллиарда. Фотография старая, как и все остальные. Военная форма, темный берет, две медали, начищенные до блеска. И взгляд – потрясающе глубокий, понимающий, стойкий. Взгляд сильного человека.
Шерлок прослеживает взглядом каждую черточку лица, знакомого до миллиметра, касается кончиками пальцев холодного стекла, сковывающего фотографию в своем прозрачном плену, и отходит в сторону, предпочитая заняться более важными делами. Ему необходимо привести квартиру в относительно божеский вид к половине четвертого пополудни. Видит Бог, это первый и единственный раз, когда он убирается с таким рвением.
С прикроватной тумбочки исчезают в ящик стола семнадцать белых конвертов, уже немного затертых по краям (самый первый – сильнее остальных), со столешницы в мусорное ведро летит, кажется, полсотни черновиков – свидетелей того, как отнюдь не сентиментальный лаборант Митчелл метался в попытках найти самые верные слова в ответ на чужие письма. С кухонного стола пропадают антидепрессанты, которыми брат просил не злоупотреблять (но куда там, когда тебя гнет по ночам хуже, чем от абстинентного синдрома). Начисто вымыты полы, отмыты окна. Кажется, он даже поменял занавески. Жаль, погода сейчас не очень: день за днем льет дождь, нагоняя излишнее уныние и тоску по родному городу, где наверняка туманно и холодно, и люди вынуждены поднимать воротники. Будь его воля, Шерлок обязательно поменял бы погоду вместе с занавесками.
Движения резкие, рваные, порывистые, такие привычные. В старой квартире, кажется, летает над паркетом уже не Шерлок Митчелл, лаборант и тихая серая мышь, а Шерлок Холмс – высокоактивный социопат, наделенный гениальными дедуктивными способностями. И он чувствует себя почти что живым, сметая все «улики» своего психологически нищенского существования. Невозможно только убрать эту отдушку одиночества, затаившегося в корешках книг по органической химии, и привкус тоски и досады, незримой паутиной свисающий со шкафов и полок.
Немного подумав, он отодвигает стекло и аккуратно достает фотографии – одну за одной. Они находят свое место между сорок шестой и сорок седьмой страницей справочника судмедэксперта. Разве кто-то запрещал обывателям французского городка на берегу Ла-Манша иметь странные хобби?..
Остановившуюся на несколько секунд тишину, заполненную падающими каплями дождя за окном, прерывает звонок в дверь. Неуверенный, но в то же время решительный. И Шерлок, кажется, чувствует затылком это противное «жжж», до которого ему раньше не было никакого дела. Каждой клеточкой впитывает это «жжж», как первый сигнал, первый намек на появление чего-то запредельно важного.
Почему-то в горле встает плотный комок, и это ощущение будто дергает затвор, приводя Шерлока в рабочее состояние. Чтобы открыть верхний замок, надо прокрутить ручку на два оборота вправо и несильно дернуть на себя. Нижний он никогда не запирал.
А дальше можно уже не думать о том, что делаешь. В конце концов, когда с порога на тебя смотрит человек, важнее которого для тебя нет никого, думать вообще не стоит.
Джон почти не изменился. Все та же выправка, все та же светлая полуулыбка, все тот же добрый и проницательный взгляд, в котором все тепло этого мира, утонувшего в дождевых каплях.
- Шерлок, - улыбается он, и на секунду Митчеллу кажется, что глаза отставного военного начинают блестеть чуть сильнее, - Привет.
- Привет, - отзеркаливает улыбку хозяин квартиры, - проходи. Чай на столе, - он слегка наклоняется и быстро целует Джона в щеку.
Уотсон смущенно улыбается и переступает через порог. Его куртку можно выжимать – видимо, он шел пешком, да еще и потерялся, впервые отыскивая незнакомый маршрут. Нужно обязательно подарить ему зонт.
Шерлок уносит куртку в ванную, наслаждаясь холодными каплями, стекающими по ладоням к запястью. От куртки пахнет дождем и Джоном, как пахнет уже везде, наверное. Или это он сам старается найти этот запах даже там, куда друг еще не проходил?..
Когда Шерлок возвращается в комнату, Джон стоит напротив книжного шкафа и смотрит на книги так, будто видит перед ними только что убранные фотографии. Он не поворачивается на звук шагов, и только едва заметно вздрагивает, когда Шерлок подходит сзади и обнимает. Кажется, что не было этого года: будто они заняли все это пространство между той и этой жизнью - собой, своими письмами, открытками, на которых рваным почерком выведено самое важное, и редкими звонками с чужих номеров на чужие номера. Будто они сжали всю эту огромную вечность между своими ладонями.
- Я люблю тебя.
- Да. Я тоже тебя люблю.
И, право, неважно, кто сказал это первым. Чай успеет остыть, дождь закончится, а они все еще будут заново привыкать к возможности говорить не словами, а прикосновениями, передавая себя через кожу тому, другому. А на открытке, забытой между стеклами шкафа, все еще будет ехать через Темзу красный автобус.
Шерлок ошибся. Дом – это не только и не столько Лондон. Дом – это там, где есть, к кому возвращаться с того света. И к черту географические названия.
Автор: Eleniel
Жанр: у меня в душе вечный флафф, так что это, наверное, он. такой comfort-fluff
Персонажи: Ш.Д.Митчелл, Д.Х.Уотсон.
Рейтинг: PG(-13)
Дисклеймер: фандом - самому себе, герои - фандому, а фик дарю Рыжему.
Это снова дикий ООС. Я не знаю, как это можно было написать по-другому, поэтому написал так. Гложет меня чувство, что написал неправильно.
Вы готовы, дети?
Шерлок Митчелл странный человек. У него нет родных, с которыми он бы поддерживал хоть какие-то отношения. У него нет девушки. И нет парня. Нет даже лабораторной крысы, которую он бы перетащил жить в свою квартиру на окраине города. У него нет друзей… хотя - ах, да, - есть. Один. Которого никто не видел. «Должно быть, воображаемый» - незло шутит соседка, миссис Морелл.
Зато у него есть университет, его лаборатория, пробирки и почтовый ящик, куда ему приходят письма без обратного адреса. О, на самом деле у Шерлока Митчелла есть очень и очень многое.
«Привези мне фотографии, Майкрофт. Я хочу видеть, я не хочу быть слепым. Дай мне хотя бы фото». «Ну, разумеется, Шерлок». И на книжных полках между стеклами одна за другой появляются фотографии. С одного фото застенчиво улыбается девушка в белом халате (фотографии не меньше пяти лет). На другом миловидная старушка в шерстяной накидке держит в руках букет лилий (кажется, у нее был юбилей). На третьем курит седой мужчина с мягким понимающим лицом, сфотографированный на фоне здания Скотланд-Ярда.
А с четвертого твердо и спокойно смотрит человек, лицо которого Шерлок вычислил бы из миллиарда. Фотография старая, как и все остальные. Военная форма, темный берет, две медали, начищенные до блеска. И взгляд – потрясающе глубокий, понимающий, стойкий. Взгляд сильного человека.
Шерлок прослеживает взглядом каждую черточку лица, знакомого до миллиметра, касается кончиками пальцев холодного стекла, сковывающего фотографию в своем прозрачном плену, и отходит в сторону, предпочитая заняться более важными делами. Ему необходимо привести квартиру в относительно божеский вид к половине четвертого пополудни. Видит Бог, это первый и единственный раз, когда он убирается с таким рвением.
С прикроватной тумбочки исчезают в ящик стола семнадцать белых конвертов, уже немного затертых по краям (самый первый – сильнее остальных), со столешницы в мусорное ведро летит, кажется, полсотни черновиков – свидетелей того, как отнюдь не сентиментальный лаборант Митчелл метался в попытках найти самые верные слова в ответ на чужие письма. С кухонного стола пропадают антидепрессанты, которыми брат просил не злоупотреблять (но куда там, когда тебя гнет по ночам хуже, чем от абстинентного синдрома). Начисто вымыты полы, отмыты окна. Кажется, он даже поменял занавески. Жаль, погода сейчас не очень: день за днем льет дождь, нагоняя излишнее уныние и тоску по родному городу, где наверняка туманно и холодно, и люди вынуждены поднимать воротники. Будь его воля, Шерлок обязательно поменял бы погоду вместе с занавесками.
Движения резкие, рваные, порывистые, такие привычные. В старой квартире, кажется, летает над паркетом уже не Шерлок Митчелл, лаборант и тихая серая мышь, а Шерлок Холмс – высокоактивный социопат, наделенный гениальными дедуктивными способностями. И он чувствует себя почти что живым, сметая все «улики» своего психологически нищенского существования. Невозможно только убрать эту отдушку одиночества, затаившегося в корешках книг по органической химии, и привкус тоски и досады, незримой паутиной свисающий со шкафов и полок.
Немного подумав, он отодвигает стекло и аккуратно достает фотографии – одну за одной. Они находят свое место между сорок шестой и сорок седьмой страницей справочника судмедэксперта. Разве кто-то запрещал обывателям французского городка на берегу Ла-Манша иметь странные хобби?..
Остановившуюся на несколько секунд тишину, заполненную падающими каплями дождя за окном, прерывает звонок в дверь. Неуверенный, но в то же время решительный. И Шерлок, кажется, чувствует затылком это противное «жжж», до которого ему раньше не было никакого дела. Каждой клеточкой впитывает это «жжж», как первый сигнал, первый намек на появление чего-то запредельно важного.
Почему-то в горле встает плотный комок, и это ощущение будто дергает затвор, приводя Шерлока в рабочее состояние. Чтобы открыть верхний замок, надо прокрутить ручку на два оборота вправо и несильно дернуть на себя. Нижний он никогда не запирал.
А дальше можно уже не думать о том, что делаешь. В конце концов, когда с порога на тебя смотрит человек, важнее которого для тебя нет никого, думать вообще не стоит.
Джон почти не изменился. Все та же выправка, все та же светлая полуулыбка, все тот же добрый и проницательный взгляд, в котором все тепло этого мира, утонувшего в дождевых каплях.
- Шерлок, - улыбается он, и на секунду Митчеллу кажется, что глаза отставного военного начинают блестеть чуть сильнее, - Привет.
- Привет, - отзеркаливает улыбку хозяин квартиры, - проходи. Чай на столе, - он слегка наклоняется и быстро целует Джона в щеку.
Уотсон смущенно улыбается и переступает через порог. Его куртку можно выжимать – видимо, он шел пешком, да еще и потерялся, впервые отыскивая незнакомый маршрут. Нужно обязательно подарить ему зонт.
Шерлок уносит куртку в ванную, наслаждаясь холодными каплями, стекающими по ладоням к запястью. От куртки пахнет дождем и Джоном, как пахнет уже везде, наверное. Или это он сам старается найти этот запах даже там, куда друг еще не проходил?..
Когда Шерлок возвращается в комнату, Джон стоит напротив книжного шкафа и смотрит на книги так, будто видит перед ними только что убранные фотографии. Он не поворачивается на звук шагов, и только едва заметно вздрагивает, когда Шерлок подходит сзади и обнимает. Кажется, что не было этого года: будто они заняли все это пространство между той и этой жизнью - собой, своими письмами, открытками, на которых рваным почерком выведено самое важное, и редкими звонками с чужих номеров на чужие номера. Будто они сжали всю эту огромную вечность между своими ладонями.
- Я люблю тебя.
- Да. Я тоже тебя люблю.
И, право, неважно, кто сказал это первым. Чай успеет остыть, дождь закончится, а они все еще будут заново привыкать к возможности говорить не словами, а прикосновениями, передавая себя через кожу тому, другому. А на открытке, забытой между стеклами шкафа, все еще будет ехать через Темзу красный автобус.
Шерлок ошибся. Дом – это не только и не столько Лондон. Дом – это там, где есть, к кому возвращаться с того света. И к черту географические названия.
@темы: SH fanfiction, (с) Eleniel