[bla-bla-lab]

Вообще на сессиях с Астой я время от времени как будто сдираю старые корочки со ссадин.
Нахожу в себе страх - и начинаю рассматривать его с разных сторон, расчесывать, вскрывать.
Хочется верить, что этим я убираю гной и чищу оптику.

Этот пост скорее для себя, разумеется. Про сильные страхи и большие обиды.

Без меня всем было бы лучше.

Без меня всем было бы лучше.
Первый раз я попытался лишить родителей сомнительного удовольствия жить со мной под одной крышей лет, кажется, в пять. Заявил, что они мне не родители, и я ухожу в детдом. Вообще мысль о том, что я приемный, преследовала меня вплоть до 13-15 лет. И это не смотря на фамильное сходство с обоими родителями, которое трудно оспорить. Когда я ходил с короткой стрижкой, ко мне регулярно подходили близорукие бабушки, похлопывали по плечу, обращались по имени мамы и спрашивали, как там дети. Пока был в ходу домашний телефон, раз в неделю кто-нибудь обязательно ошибался, принимая мой голос за мамин. Про сходство со сводными сестрами по отцу - та же история. Для далеких родственников был аттракцион-бинго. Скажи, что мелкая похожа на одну сестру, на другую, на маму, папу, бабушку. Аррр.
Второй раз был, пожалуй, когда меня в девять или десять посетила шальная мысль броситься под машину в собственном дворе. Не столько броситься, конечно, сколько перебежать дорогу прямо перед капотом. Не помню, что мной двигало, но желание жить все же пересилило желание остановиться прямо перед автомобилем. Не представляю, сколько матов было у водителя. Чувак, прости меня.
В 2009 я всерьез думал о самоубийстве. Я не могу вспомнить, что со мной происходило три месяца: август, сентябрь и октябрь как будто вымарали из памяти, обида, боль и разочарование захлестывали с головой. Хотелось закончить эту бесконечную пытку собственным мозгом.
И совершенно точно помню, как одумался. Лежал и представлял, что будет после. От мыслей о легкой смерти остановили две вещи: что я принесу родным много боли (очевидно), и что после смерти я попаду куда-то, где не будет ничего, кроме моего сознания - ни времени, ни пространства, ни тела, ни вещей вокруг, ни других живых существ. Что я буду обречен вечность жить только своими мыслями, и сойду с ума. По факту, страх сумасшествия заменил собой атрофировавшийся страх смерти.
С этого момента я не думаю о самоубийстве. Я думаю о том, что всем было бы лучше, если бы меня никогда не существовало.

Мама не была бы вынуждена терпеть отца во имя того, чтобы не лишать меня семьи.
Брат был бы единственным любимым ребенком.
Отец не чувствовал бы, что я от него отвернулась.
Тетя не была бы привязана к моей семье на долгие годы.
Я не был бы разочарованием.

Лучше бы я был бесполым.

Лучше бы я был бесполым.
Есть в моей жизни факт, о котором я не могу рассказывать без содрогания. Ну, не факт, а очень стойкое и неприятное ощущение.
Как я писал выше, я сильно похож на маму. Это одновременно счастье и проклятие.
Если бы отец не пил, наверное, все было бы хорошо, но он пил, и пил много. А когда пил, немного путался во времени, принимая меня за молодую маму. Хотя мама подала на развод только в 2009, они разошлись, когда мне было около 5 лет, и вся отцовская нежность и любовь по отношению к маме перекладывалась на меня.
Он с восхищением говорил о том, как я на нее похожа, и это делало сразу две вещи. Отменяло меня как отдельное живое существо и сексуализировало меня в его глазах. Разумеется, никакого инцеста не возникло, но липкое ощущение грязи от комплиментов по поводу моей фигуры ("стройных ног", "крутых бедер", "красивой груди"), высказанных походя, не проходит до сих пор. До сих пор мечтаю быть тощим и нескладным. Всяко лучше.
Когда я мучился страхом взросления в 14 день рождения, он не нашел ничего лучше, чем сказать, что теперь де юро я могу выходить замуж. Не знаю, что им двигало. Не хочу знать.
Но ощущать себя объектом мужского желания (пусть даже опосредовано, по фразам "ну, мальчики, наверное, толпами вьются") в одиннадцать, тринадцать, пятнадцать лет - это довольно мерзко. И противоестественно.
Кроме того, женщина в этом урезанном, патологическом смысле не может защитить свою семью от своего отца, когда он невменяем. Она слаба, ей можно воспользоваться. Она не может эвакуировать слабых (маму, тетю) из комнаты, обещая "разобраться" с мужчиной в три раза старше и в два раза крупнее. Она не может насильно уложить его проспаться. Она не может ударить в полную силу, защищая от оскорблений собственную мать.

Лучше быть бесполым еще ребенком, на которого никто не покусится. И еще лучше быть бесполым андрогином. Или мальчиком. Или мужчиной.
Кем угодно, но не женщиной.